Постоянный представитель РФ при ЕС Владимир Чижов рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Марии Князевой о возможном расширении санкций против России, о судьбе проекта "Южный поток", о ходе трехсторонних министерских переговоров РФ-ЕК-Украина по газу и о перспективах работы европейских инвесторов в Крыму.
- Владимир Алексеевич, добрый день. Расскажите о том, как развиваются сейчас отношения РФ и ЕС, есть ли возможность усиления санкций ЕС против России сейчас?
— Теоретическая возможность, конечно, есть. Вопрос в том, есть ли желание, политическая воля. На мой взгляд, нет. Желание, чтобы ЕС ввел санкции, есть не в Европе, а в другом месте — не будем уточнять, где, — соответствующее тамошним политическим и, подчеркну, экономическим интересам. Желание вбить клин между Россией и Европой зародилось там не сегодня и, к сожалению, не завтра развеется. На мой взгляд, обращение президента России об отзыве согласия Совета Федерации на использование Вооруженных сил РФ на Украине — это мощный жест, стимулирующий политический диалог.
- А как вам риторика последнего совета глав МИД ЕС?
— В отношении РФ она, на мой взгляд, была столь же уныло-однообразной, сколь и неоправданно жесткой, но обсуждения санкций, замечу, фактически не было.
- Из того, что было заблокировано в диалоге РФ-ЕС, что-то уже разблокируется?
— Да, постепенно некоторые секторальные дискуссии, не буду сейчас перечислять, экспертные консультации по вопросам, представляющим обоюдный интерес.
- А диалог по "Южному потоку"?
— Проект живет и развивается. Я думаю, что ситуация простой не была и не будет. То, что сначала предприняли Еврокомиссия в Брюсселе и господин Джон Маккейн сотоварищи в Софии, можно характеризовать как целенаправленные действия по смене демократически избранного правительства в Болгарии — стране-члене ЕС, потому что страна в результате втянулась во внутриполитический кризис и, не исключено, дело может кончиться досрочными выборами. Впрочем, я уверен, что все объективно мыслящие политики понимают, что создание "Южного потока" отвечает интересам энергобезопасности Евросоюза — это ведь та самая диверсификация маршрутов получения энергии, позволяющая минимизировать риски.
- Я понимаю, что это, наверное, не отвечает интересам тех, кто хотел бы прибрать к рукам украинскую газотранспортную систему и заработать деньги, опираясь на ее полумонопольное положение в газоснабжении стран ЕС.
- А нынешняя ситуации с блокировкой "Южного потока" как долго может продлиться?
— Это не блокировка. Это решение нынешнего правительства Болгарии о временной приостановке реализации проекта до прояснения некоторых деталей. Поступающие из стран-участниц проекта сигналы звучат достаточно оптимистично.
- Эттингер говорит, что "Южный поток" должен быть заморожен, пока не будет соответствовать нормам ЕС.
— А никто не доказал пока, что он не соответствует нормам. Пока это мнение Еврокомиссии, точнее, сомнение. Кроме того, межправсоглашение между РФ и Болгарией писали ведь грамотные люди, и оно проходило соответствующие юридические экспертизы в обеих странах, в том числе в Болгарии, которая является полноправным членом ЕС. Наверное, они не стали бы подставляться, прекрасно зная, чем это может обернуться. А претензии к тендеру однозначно политизированные, потому что "Стройтрансгаз" находится в санкционном списке США (но, кстати, не ЕС). И было заявление посла США в Болгарии, рекомендующее болгарскому правительству не иметь дело с компаниями, которые находятся в американском санкционном списке. Отсюда вопрос: кто политизирует энергетику?
- Если я не ошибаюсь, во время расследования ЕК нет юридического запрета на осуществление проекта, в отношении которого идет расследование.
— Совершенно верно.
- А на ваш взгляд, чего от России сейчас добиваются в данном случае власти ЕС всей этой историей с "Южным потоком"? Это ведь произошло во время трехсторонних переговоров РФ-ЕК-Украина по газу. Не является ли этот газопровод еще и рычагом давления на РФ в этих трехсторонках по поставкам газа на Украину, где Киев фактически на уступки не идет?
— Да, можно и так описать ситуацию. Хотя, думаю, дело не в столько этом, сколько в судьбе Украины как транзитера газа в ЕС. Ведь Украина получала и получает хорошие деньги за транзит. А если ЕС удастся сократить потребление газа да еще будет построен "Южный поток", то украинская ГТС вообще может стать бессмысленной.
- Позвольте вопрос по поводу трехсторонних министерских переговоров по газу в Брюсселе. Какое у вас сложилось от них впечатление о поведении Украины, о ее желании и намерении договариваться?
— В Брюсселе были промежуточные раунды переговоров, до этого они шли в Берлине, а после этого еще был киевский этап, поэтому я бы не стал по двум брюссельским встречам делать выводы обо всем переговорном процессе. Но, честно скажу, мне показалось, что украинские участники прекрасно себя чувствовали и нисколько не переживали за судьбу переговоров, на которых они не единого шага в направлении компромисса не предложили.
- То есть складывается ощущение, что у них не было мандата договориться?
— Я рискну предположить, что у них был мандат не договариваться. Это не нравилось не только российской стороне, но и еврокомиссару Гюнтеру Эттингеру, это было заметно, потому что у него-то как раз был мандат все-таки добиться результата.
- А ЕК может сыграть положительную роль в этом переговорном процессе?
— Сможет, если захочет.
- Что она, на ваш взгляд, должна сделать? Надавить на Украину? Какими способами?
— Я считаю, что возобновление трехсторонних министерских переговоров может состояться лишь по классической формуле российской литературы: "Утром деньги — вечером стулья".
-То есть ЕК стоит приложить больше усилий к тому, чтобы Украина оплатила долг перед РФ за газ?
— В этой части ЕК поддерживает позицию российской стороны совершенно однозначно: по долгам надо платить.
- А что ЕК должна сделать, чтобы побудить украинскую сторону заплатить? Или у нее для этого нет серьезных инструментов?
— ЕК все-таки не является изолированной структурой — это часть инструментария ЕС, который включает еще и страны-члены союза, а у них такая возможность тоже есть. Тем более, что финансирование украинской экономики идет извне — не скажу, что в основном из бюджета ЕС, там лишних денег точно нет, скорее, из МВФ. Так что это тоже рычаг. Тем более что МВФ исходит фактически из той самой цены на газ, которую предлагает российская сторона.
- Между РФ и ЕК идет диалог по соглашению об ассоциации ЕС-Украина. Чего мы ждем от этих консультаций?
— Мы хотим прояснить ситуацию. Мы хотим, чтобы все понимали, что те действия, которые, возможно, нам придется предпринимать в ответ на применение норм соглашения, обоснованы, и правильно воспринимались. Речь не идет о том, чтобы мстить ЕС или Украине, вставлять палки в колеса порывам Украины в направлении евроинтеграции. Мы ни на кого не давим. Мы просто объясняем последствия. Понятно, что в случае с Украиной, с учетом размеров страны, ее экономики и объема наших двусторонних связей, эти последствия серьезнее, чем применительно к Молдавии, с которой у нас объем торговли не так велик, не говоря уже о Грузии, которая с РФ разорвала дипломатические отношения. Кстати сказать, с Молдавией у нас идет откровенный диалог, пока без подключения Еврокомиссии.
- А есть ли желание создать некий документ в рамках нынешних дискуссий по украинскому соглашению об ассоциации и прописать в нем возможные негативные последствия имплементации соглашения и способы реагирования на них, пункты, которые учитывали бы интересы РФ?
— Это программа-максимум. Пока что те соображения, которыми до сих пор обменивались участники консультаций, не дают больших надежд на возможность выработки совместного документа. Но посмотрим, все еще впереди.
- РФ планирует обсуждать с ЕК имплементацию соглашений об ассоциации с Молдавией и Грузией?
— Мы готовы.
- На текущей неделе был введен запрет на импорт продукции из Крыма в ЕС. Есть ли перспективы расширения работы европейских инвесторов на полуострове несмотря на то, что ЕС, кажется, хочет препятствовать развитию бизнеса предприятий из ЕС на полуострове?
— Заявленная Евросоюзом позиция непризнания нынешнего статуса Крыма — она никуда не денется. На земном шаре целый ряд непризнанных территорий. Я могу сослаться на Приднестровье. И это не мешает европейским компаниям работать там, вести торговлю. Что касается Крыма, там ситуация иная — речь не идет об отдельном государственном образовании, речь идет о части РФ. Соответственно, крымские товары, которые будут идти на экспорт, будут товарами, произведенными в РФ. Если ЕС наймет армию пинкертонов отслеживать, где выросло то или иное яблоко — посмотрим, что будет. Конечно, речь не идет, к примеру, о вине, где есть определенная маркировка сорта и места происхождения винограда. Но европейский винный рынок и так переполнен: ежегодно из бюджета ЕС тратится около 500 миллионов евро на перегонку произведенного в ЕС «лишнего» вина в технический спирт. Но, думаю, крымские виноделы могут быть спокойны: российский рынок в этом секторе огромен.
- То есть действия ЕС в отношении Крыма не повлияют серьезным образом на интерес европейских инвесторов к полуострову?
— Я надеюсь, что у инвесторов хватит разума, коммерческой хватки и осознания собственных интересов. Одна, кстати, из проблем, породивших соответствующее отношение жителей Крыма к киевским властям, — это ведь и то, как Крым с экономической точки зрения жил все эти 23 года. Туда не вкладывались деньги, инфраструктура, здравоохранение не модернизировались.
-А какие отрасли в Крыму могут быть наиболее интересными для европейских инвесторов?
— Самый лакомый проект европейцы уже упустили — мост через Керченский пролив будут строить китайские компании. А если бы европейские инвесторы попросили моего совета, я бы сказал, что это туристический сектор, инфраструктура, в том числе оросительная, и, разумеется, виноделие.
- Президент Путин в Австрии сказал, что РФ не будет вводить ограничительные меры против Украины, Молдавии и Грузии после подписания этими странами соглашения об ассоциации.
— Речь не идет об ограничениях. Сейчас у нас с Украиной фактически беспошлинный режим в рамках СНГ. Если соглашение об ассоциации с ЕС вступит в силу, то нам придется вводить компенсирующие меры. Это значит, что от беспошлинного режима мы перейдем к режиму наибольшего благоприятствования. Он сам по себе не такой плохой. Режим наибольшего благоприятствования действует у нас с большинством стран мира, в том числе со странами ЕС. Но это не преференциальный режим.
- А по Молдавии такая же ситуация с торговыми режимами?
— Да. Стоит отметить, что соглашения об ассоциации вступят в силу, конечно, не завтра. Их еще должны ратифицировать Европарламент, украинская Рада и, соответственно, законодательные органы Молдавии и Грузии, парламенты 28 стран ЕС. Не знаю, сколько времени это может занять. Кроме того, есть юридический нюанс: Украина и ЕС уже подписали политическую часть соглашения об ассоциации.
- Помните, кто ее подписал?
— И.о. премьер-министра Яценюк.
- А кто будет подписывать оставшуюся часть?
— Президент Порошенко.
- И как это на ратификацию представлять?
— Впрочем, думаю, что радетели законодательной чистоты в ЕС найдут способ — было бы желание,
а политические соображения, как показывает опыт, когда надо, перешивают юридические аргументы.
