Роберт Рождественский, "Стихи о живой песне" ↓

Свет погаснет- лысый демон палочкой взмахнет,
На эстраду выйдет тенор-ручки распахнет.
И от умиленья млея,стоя на носках,
Станет песнею моею горло полоскать.
Мне на муку и на горе песня задрожит,
Будет песня в медном горле,будто в клетке жить,
Рваться из него на волю в зал полупустой,
Получаться неживою,чопорной,не той.
Тенор будет нежно мямлить,томно завывать.
Будет он играть бровями,глазки закрывать.
А в конце, привычный ужас в дамочек вселя,
Тенор выдаст,поднатужась,тоненькое "ля".
И замолкнет деловито под визгливый стон
И тогда на сцену выйду и скажу:
"Постой,ты поешь по всем законам,
Правильно, и все жь, эта песня мне знакома...
Ты не так поешь!"
А писал я эту песню ночью,у костра.
Я хотел,чтобы эта песня непростой была;
Чтобы она из душных спален позвала людей,
Чтобы ее хороший парень,как рюкзак одел;
Чтобы до неба,как до крыши, искорка взамен,
Голос ,тихий и охрипший,долететь сумел.
И , расстаявь в поднебесье,чтобы зажег зарю.
Мне знакома эта песня-честно говорю!
Впрочем,что я здесь толкую и о чем кричу.
Я ж не написал такую-написать хочу.