Выращивание виноградников.

 

 

Дорога, по которой некогда проходили военнопленные, была все та же - выбитая, каменистая, неровная, как русло пересохшей реки.

Я с трудом отыскал ответлявшуюся от этой дороги узкую тропинку, которая вела за новый квартал, где немногие незастроенные участки,
обозначенные пока что только на земляной карте, терялись между садами и виноградниками. Мне пришлось пройти двором одной небольшой дачи.

 

 

Густой вишневый садик скрывал её от глаз, и только островерхая крыша торчала из-за деревьев. Маленький благообразный старичок в ночном колпаке,

сшитым из дамского чулка, по облику - учитель на пенсии, появился в дверях дачи. Он приблизился ко мне и не слишком дружелюбно спросил, что мне угодно. Когда я обьяснил,
что мне принадлежит один из соседних участков, он неожиданно вскинул свои лохматые брови, горько усмехнулся и крепко пожал мне руку.

- Так это ты, Колю... Скверный мальчишка, неужели ты не узнаешь меня?

ВЫцветевшие глаза с покрасневшими веками, длинный нос, беззубый рот и костлявая рука, сжимавшая мою руку, вряд ли имели что-либо общее с моим старым учителем арифметики,
которому я в свое время доставлял столько огорчений. Бедный господин Петров - "Козел", как прозвали его мы, негодники! Он прежде носил бородку, острую как отточеный карандаш, и имел
обыкновение жевать ее, когда спрашивал ученика у доски. Этой достопримечательности он лишился,- очевидно, бородка так поредела, что пришлось её сбрить. Но выглядел он все ещё бодрым, шустрым, опрятным, как опрятны все непьющие

и курящие старички. От него веяло аккуратностью и добропорядочностью, свойственной нашим отцам и дедам, ныне давно покойным, которые вели жизнь размерную и нравственную.

 

 

- Неужели ты продал землю ? - воскликнул он, когда я обьяснил цель своего приезда. - Боже милостливый, кто же теперь её продает?
В глазах его вспыхнуло огорчение. Он медленно, с нескрываемой досадой отпустил мою руку.

Трава во дворе была мокра от росы. Недавно опрысканные виноградные лозы сушили на солнце свои широкие листья. Грядки наструций окаймляли крыльцо, на ступеньки которого роняла свои лепестки оцветающая роза.

 

 

Девочка лет двенадцати принесла нам стулья. И пока мы ели вишневое варенье, которым угостил меня мой старый учитель, он хвастался образцовым порядком на своем винограднике, не забыв ещё раз пожурить меня за продажу участка.
Я слушал его тихий голос, где то рядом звонко высвистывала иволга, и это напоминало мне дивные утра, проведенные здесь в детстве. Если бы не крайняя необходимость, ни за что бы не продал этот участок. Увидев его, я убедился в том, что добрый старик справедливо бранит меня. Несколько деревьев
ореха, неведомо как выросших здесь, с гладкими, отливающими серебром стволами и крупными желтовато-зелеными листьями, похожих на молодые пальмы, отбрасывали длинные утренние тени на покрытую травой лужайку. Ничто не напоминало о том, что здесь когда-то

был виноградник.

 

 

Неподалеку виднелась чья то дача. Толстяк в огромной соломенной шляпе стоял на террасе и с любопытством разглядывал меня. Постройка, служившая загоном для скота, была разобрана, а чуть поодаль от её нерасчищенного фундамента

высились кирпичные стены будущего дома.