Она так скучала, Питер… А ты был собой доволен.
Она понимала: волен покинуть… вернуться волен…
В сердцах закрывала окна, чтоб ты не являлся ночью.
Все книжки о дерзком Пэне разорваны были в клочья.
Она оторвать хотела ту тень, что сама пришила
К тебе. Чтобы ты вдруг понял: без тени совсем паршиво,
Тоскливо и пусто-пусто. Ведь некому виться следом…
Украдкой глотая слезы, под стареньким теплым пледом
Она засыпала. Правда, ей снилось, что ты тихонько
Сидишь на краю кровати, ей гладя лицо ладонью…
Она придушить желала всех фей твоих, всех Динь-Диней.
Ведь ей для тебя хотелось милей быть, родней, любимей.
Но заперты были окна, чтоб ты не тревожил ночью.
Чтоб ты подлетал и видел: не хочет она (!), не хочет (!)
Ни Ке'нсингтонского бала, что празднуют в Час Запретный,
Ни домика /чтоб согреться/ ночного, как сажа, цвета.
Чтоб видел: не хочет помнить всамделишный чудо-остров,
Подаренный поцелуй свой /что, в сущности, – лишь наперсток/,
Полеты в страну фантазий с названьем «Нетинебудет»
/Ах, как же шесть первых букв мечтала стереть… Забудет…/
*** *** ***
Она так скучала, Питер… А ты прилетал? Ты помнил?
Почувствовал хоть однажды, что ей н е с т е р п и м о больно?
Она закрывала окна… Но сердце ее о т к р ы т о
И плещется в этих строках, несносный, колючий Питер.
Просмотров 
